Длинные волосы Капитолия Ивановича Мыши прилипли к его потной шее. Лысина несла на себе около 147 капель пота. Рубашка была несвежа, как, в прочем, и сам ее хозяин. Посреди раскаленной солнцем автомобильной пробки на главной улице города он сидел в машине, на пассажирском месте рядом с водителем. И гнусаво причитая, жаловался другу на «ультрафиолэт».

— Шму-улик, увезите меня немедленно из этой жары! Выбросите меня в любую лужу! Обложите льдом! Бросьте меня в морозильный вагон! Накормите мороженным, наконец! Я так не могу больше. Снова ультрафиолэт, везде этот ултрафиолэт…

Уже три дня в столице Сахалинской области стояла жара. Опоздавшее лето таким образом извинялось за задержку и щедро сыпало на горожан накопившийся запас света и тепла.

Шмуэль Бляхман, замкнувший на свою персону все потоки изрядно уставшего кондиционера, сжалился над коллегой.

— Капа, а хотите на речку? — предложил он.

— На ре-ечку? – простонал тот, — А это далеко-о?

— А вот как вырвемся из пробки и на север километра три-четыре. Я там однажды половину лета провел. Помните в «Индиане Джонс» дети в каменоломне работали? У нас было нечто подобное…

Отвлекаясь на мысли о прохладе речной воды, Мышь даже приподнялся в кресле, внимательно слушая друга. Но Шмуэль внезапно прервался. Формировать и излагать мысли помешала незнакомка, идущая по тротуару в обратном направлении в совершенно неприличных шортах и футболке. Фигура незнакомки была в полном порядке, разве что ноги покусаны комарами. Все мужское население пробки на эту минуты переключило свое внимание со светофоров и стоп-огней на нечаянный мираж. Почти все. Кроме Капитолия Ивановича, которого духота донимала больше, чем холостяцкое одиночество.

— Почему вы замолчали, Бляхман? – простонал он, — Уже Украинская? Уже скоро?

Этот стон выдернул комарика-Бляхмана из воображаемой тучи таких же комаров-водителей из пробки, любопытно кружащихся вокруг ног проходящей мимо особы. Шмуэль недовольно посмотрел на расплавленного Капитолия Ивановича.

— Скоро, Капа, скоро, — сухо ответил н, свернул на Украинскую, а потом повернул в сторону соседа один из кондиционеров.

Друзья приблизились к границам галактики оптовой торговли столицы сахалинской области. Или, вернее, к туманности. Космическое скопление множества оптовиков на улице Украинской встречает путников в любое время специальным маршрутом движения. Он установлен местной межгалактической комиссией муниципалитета и между собой чиновники называют его «бомбежка».

Рвы, ямы, оторванные части транспорта искусно рассредоточены по всем полосам движения. Это сделано для того, чтобы у участников движения было время обратить внимание на достопримечательности: здание «дурколонны», бывшей столовой «Северянка» и других шедевров архитектурной мысли. Там и сям возникали стеллажи для торговли бахчевыми, сработанные из горбыля проворными гостями острова. По мере приближения к оптовке, грохот автомобильных подвесок смешивался с шумом и гулом голосов ее обитателей. «Вы пересекаете границу туманности!» гремели голоса роботов, «Вы приближаетесь к центру галактики!».

— Сейчас будет основной аттракцион, — проговорил Шмулик, переключая кондиционер на внутренний забор воздуха и проверяя, насколько плотно закрыты окна авто, — Капа, проверьте свое окно.

Только что вырванный из вялотекущей автомобильной пробки, Капитолий был очень напуган происходящим вокруг. Когда-то в молодости он подрабатывал тут грузчиком, воспитывая в себе отвращение к физическому труду. Но он никак не ожидал увидеть то, во что превратилось это место теперь. Тряска, скрежет, шум и гам, царившие вокруг, пробуждали в нем панику самки шимпанзе, случайно оказавшейся на рок-концерте. Капитолий суетливо подергал кнопку стеклоподъемника и забрался с ногами на сиденье.

— Ч-что сейчас б-будет? – спросил он дрожащим голосом.

Автомобиль остановился у железнодорожного переезда и через несколько секунд по рельсам прогрохотал тепловоз, подняв густое облако желтой пыли над всей дорогой, на много метров вокруг. Шмуэль повернулся к другу, чтобы сказать, что все уже кончилось, но увидел, как тот замер с открытым ртом. И только выпученные глаза его медленно и синхронно вращались в орбитах глазниц.

— Апокалипсис, — прошептал Капитолий Иванович, — истинный апокалипсис!

— Ну что вы, Капа, какой апокалипсис. Это улица Украинская. Скоро приедем.

Но Капитолий только закрыл глаза и остаток дороги не двигался с места.

— А вот и поворот, смотрите, Капа, это улица Лесная. Ну же, очухивайтесь!

— Так быстро? – Капитолий подозрительно поглядел в окна автомобиля. Я ни разу тут не был.

Не увидев ничего пугающего, он приоткрыл дверь и боязливо поставил ногу на землю. Но увидал речку и тут же выскочил из машины.

— Ой, ре-ечка! Я можно, я ножки в нее поставлю? Ай! Ой! О-о-о…

Пингвиноподобная фигура Мыши посуетилась в воде, поднимая брызги, а потом замерла примерно в средине мелкой речушки. Капитолий Иванович стоял по щиколотку в воде и периодически издавал звуки одобрения и удовольствия.

Бляхман протирал авто, когда довольный Капитолий Иванович, энергично вышел из реки со словами, «Дорогой мой человек! Шмулик! Вы меня спасли! Так где тут каменоломни, о которых вы говорили?»

— Еще в школе, на летней площадке, — начал рассказывать Бляхман, продолжая протирать автомобиль, — У нас трудовой лагерь был. Сюда собирали камни с полей. Это питомник для елок, вот и собирали. Мне 14 лет было. Мы эти камни как картошку — в ведра, а потом в кучи сносили. И так целый месяц. Трудодни мне в тетрадке заполняли, вкусно кормили в столовке школьной. В общем настоящим человеком труда был. Заработал 21 рубль 40 копеек. Потом наушники купил за 20 рублей. Такие времена были. А как-то раз нашел камень похожий на клык ковша экскаватора. Такие ровные-ровные края и даже видно, что не природа его таким сделала. Принес его в школьный музей боевой славы. Там сказали, что это определенно «Вещь!», но не боевая. Поэтому иди-ка, дружок, покажи ее в музей краеведческий. Потом как-то все закрутилось, так я его и дел куда-то. Но точно этот предмет был древним орудием, которым тут мамонтов свежевали. Вот прямо на этом месте, а мясо их в реке мыли, где вы только что мочили ноги.

Капитолий испуганно смотрел на свои ноги, пытаясь разглядеть, нет ли на них крови животных времен палеолита.

— Вот такова была моя первая в жизни зарплата, – закончил Бляхман.

— Садитесь в машину, — предложил он Капитолию и сел за руль.

Поворачивая в обратный путь, Шмуэль притормозил: мимо, в сторону сопок, промчались большие красивые черные машины.

— Кто это? – произнес Капитолий Иванович внутренне возмущаясь, что даже здесь мирную пастораль нарушает блестящий кортеж.

— Как это «кто»… Начальство надо знать в лицо, – с укором наклонив голову, посмотрел на соседа Бляхман.

Капитолий Мышь не ответил. Короткий перерыв на речке наполнил его позитивными, простыми и радостными впечатлениями. И он совершенно не хотел впускать в свежую голову мысли о какой-то социальной суете, о рангах и заслугах. Начальство? К чему эта надуманная головная боль, этот искусственный повод нервничать и переживать, когда в мире, где есть просто речка и просто деревья, все так правильно и просто устроено? Ему было прохладно и хорошо. И только вспомнилось булгаковское «…Истина прежде в том, что у тебя болит голова…»

Читайте также:

Бляхман и Мышь. Фобии.

Бляхман и Мышь. На площади Славы. Бляхман и Мышь. Южно-Сахалинск. Бляхман и Мышь. Мальки. Бляхман и Мышь. За вареньем. Бляхман и Мышь. A man’s world. Бляхман и Мышь. На «Горный воздух» Бляхман и Мышь. Cheaptalk на даче. Бляхман и Мышь. Осенняя зима. Бляхман и Мышь. Одинокий баклажан. Бляхман и мышь. Рыба на спор. Бляхман и Мышь. День защиты детей. Бляхман и Мышь. Вверх по Хабаровской. Бляхман и Мышь. Охотское. Бляхман и Мышь. Во Взморье за хэндмейдом.