Шли последние дни сахалинского кинофестиваля. В окружении начинающейся осени Капитолий Иванович Мышь и Шмуэль Бляхман сидели на лавочке, обсуждая пустяковые вопросы бизнеса. Мальчуган, проходивший мимо них с мамой, указал пальцем на Капитолия Ивановича и звонко сказал: «Мама, посмотри какой смешной дядька!»

На минуту показалось, что движение на всем Коммунистическом проспекте застыло; что люди вышли из маршруток, что пешеходы и даже обжоры-голуби повернулись к полноватому Капитолию и стали пристально рассматривать его смешную лысину. Капа нервно кашлянул, достал огромный платок со слониками и вытер им пот, выступивший на лбу, переходящем в роскошную лысину, обрамленную позади длинными локонами кучерявых волос. Между прочим, эти волосы он считал непременным атрибутом своей творческой натуры.

Шмулик, видя неловкость ситуации, спросил, отвлекая друга: «Капа, а вы помните свой первый класс?» И, видимо, попал в цель, потому что Капитолий Иванович сразу переключился на него. Складывая большой платок в карман рубашки он внимательно посмотрел на Шмуэля и сказал:

— Преотлично помню!

— А я вот не представляю вас первоклашкой, — сказал Шмулик, — расскажите?

— Хм… Я очень переживал, что мои цветочки – букет гвоздик — окажутся несоответствующими масштабу столь эпохального жизненного момента. Я считал, что это должны были быть как минимум роскошные, благоухающие розы, которые повсюду в Южно-Сахалинске продавали бабушки-кореянки в канун первого сентября. Или такие большие белые цветы с толстыми стволами, знаете?

— Хризантемы? – попробовал угадать Бляхман.

— Да-да! – встрепенулся Капитолий и мечтательно продолжал, — такие огро-омные, бе-елые, шарообра-азные… Во всем остальном я был просто эталон школьника. Подшитые бабушкой и отутюженные брючки, пиджачок, новые ботинки и ранец со светофором. Именно в таком виде я явился в класс. Моя первая учительница, уже довольно пожилая в то время дама, в тот момент, когда я перешагнул порог своего первого класса, рисовала на доске разноцветными мелками цветы вокруг надписи «1 сентября». Как и во все последующие годы. И во все последующие годы я приходил в класс раньше всех. Точно так же, кстати, как в последующем и в институт, и на работу.

Учительница посмотрела на меня через толстые линзы очков и спросила: «Капитолий? Мышь?» Я ответил «Да, это я!» и спросил, когда ей подарить цветы — сейчас или попозже? А она сказала «Когда все будут дарить — тогда и подаришь. На линейке».

И раз ты, говорит, Мышь, пришел первым, то будешь сидеть на первом ряду за первой партой. Мне это место понравилось, я сразу же разложил на парте все, что было в ранце, и подпер деревянным пеналом стол учительнице. Сел, положил цветы рядом на парту, и стал смотреть в окно.

Постепенно стали появляться родители с детьми. Моя мама работала, поэтому я самостоятельно принимал на себя хлопоты праздника знаний. Тут к моей прекрасной пахнущей краской парте подвели девочку. Она была болезненно худой и с некрасивым голосом. Ее мама таким же некрасивым голосом сказала: «Наташенька, садись вот к этому мальчику. Видишь он какой плотный, он тебя защищать будет. Правда, мальчик?» Я обернулся на парту позади, но там не было никакого плотного мальчика. Тогда я сказал девочке «Меня зовут Капа, полное имя – Капитолий». А она назвалась Наташей. Это была первая одноклассница, с которой я познакомился.
Я рассчитывал, что со мной в классе будут двое ребят-корейцев из той же группы детсада, что и я. Но их распределили в другие классы. Линейка прошла довольно быстро, мы все подарили свои цветы и парами, кто с кем сидел, вошли в класс. Учитель поставила цветы в трехлитровые банки с мутной водой и провела «Урок мира».

В общем, первый школьный день соответствовал моим ожиданиям. Меня все устраивало. И к школе я относился как к этапу жизни, обязательному для всех. В первый день решил больше ни с кем не знакомиться. Дома меня ждали ароматные бабушкины гренки с вареньем и чай. Бабушка показала, как «по-мужски» вешать брюки и пиджак на специально отведенную мне с этого дня никелированную вешалку с прищепками.

После обеденных гренок с вареньем и чая я отправился спать. Да, у меня был четкий режим с самого детского сада. Тихий час давался мне в детстве легко, как, в прочем, и сейчас. Вот так я и провел свое первое «первое сентября».

— Капа, как вы помните все эти подробности? Для меня школа прошла как один день. Разве что с короткими промежутками на гипс и каникулы. Завидую вашей рассудительности, это у вас врожденное?

Польщенный Капитолий Иванович в ответ счел обязательным добавить, что каждый год, к началу учебного года мама водила его в ресторан «Сахалин», чтобы проверить, как Капа умел пользоваться столовыми приборами. А после, спустившись с парадной лестницы, они заворачивали за угол, где располагался магазин ресторанной кулинарии. И там приобретали всевозможные вкусности.

— Ох, Капа! Ну и память!

— Знаете, еще у меня были немецкие подтяжки желтого цвета. У одного в классе.

— И что же вы ими поддерживали в том юном возрасте? – с улыбкой переспросил Шмуэль.

— А что было — то и поддерживал! – захихикал в ответ Капитолий Иванович.

Друзья засмеялись, поднялись со скамейки и заторопились по домам под накрапывающий дождь. Осень в августе — это так по-сахалински!

Читайте также:

Бляхман и Мышь. Фобии.

Бляхман и Мышь. Cheaptalk на даче. Бляхман и Мышь. На площади Славы. Бляхман и Мышь. A man’s world. Бляхман и Мышь. Одинокий баклажан. Бляхман и Мышь. Мальки. Бляхман и Мышь. На «Горный воздух» Нетерпеливый Мышь Бляхман и Мышь. Вверх по Хабаровской. Бляхман и Мышь. Осенняя зима. Бляхман и Мышь. Южно-Сахалинск. Бляхман и Мышь. Пляж мечты. Бляхман и Мышь. За вареньем. Бляхман и Мышь. Удовольствие неподалеку. Бляхман и Мышь. Во Взморье за хэндмейдом.