— Шмулик, ну убейте же ее! Очевидно же, что я слишком привлекателен для этой особи, — пугливо отмахиваясь от пчелы, причитал Капитолий.

Шмуэлю Бляхману было лень подниматься из своего шезлонга напротив.

— Капа, вы неряшливо пили сок. Вот она за соком, собственно, к вам и прилетела. Он у вас повсюду.

Шмуэлю иногда казалось, что Капитолий Мышь капризничает. Он связывал это с лунными циклами, потому что ничего другого ему в голову не приходило.

— Странно, а я думал, что ей нравятся мои чувственные губы, — мысленно полюбовавшись на себя в воображаемое зеркало сказал Капитолий высоким голосом, — Шмулик, а вы знаете, почему нас выбирают не те женщины? Да и вообще, мы с вами как-то не на витрине мужских успехов. Не на первом, так сказать, плане. В этом нет нашей вины, дружище, нисколько нет. Все дело в половом отборе. В школе нам говорили про естественный отбор, помните? Так вот, есть еще и половой. Половой отбор по Дарвину. Вот если бы вы, Шмулик, были оленем с роскошными рогами и полным отсутствием мозгов, то все оленихи были бы вашими. И напротив, если бы я был оленем-интеллектуалом, каковым и являюсь, то меня бы выбирали умные самки. Если бы конечно нашлись умные самки в дикой природе.

— Это вы верно заметили. Вы именно олень-интеллектуал. Я бы точнее сказать не смог, — похвалил товарища Бляхман.

А Капитолий Иванович шумно зевнул и продолжал:

— А все, что вокруг нас с вами — это как обманчивая реклама в телемагазине. Она не соответствует товару и рассчитана только на определенный тип людей. Красиво поданная информация, типа павлиньего хвоста, как правило говорит о низком качестве товара. Такой cheaptalk, пустой дешевый разговор «ни о чем». О предмете ненадлежащего содержания.

— Как-то вы сегодня сложно и двусмысленно выражаетесь, — посетовал Бляхман, — Переведите для оленей с роскошными рогами на олений язык.

Капитолий Иванович не спеша оторвал изрядный кусок газеты, обильно помазал его слюнями и наклеил на свой нос. Чтобы нос его, столь же благородный, сколь и длинный, не обогрел на солнце, а сохранил свою природную красоту и болезненный бледный цвет. А затем, с газетою на носу, начал неспешно вбивать гвозди знаний в рога неосведомленности своего посредственного приятеля.

— Вот, представьте, что вы не олень, а павлин с красивым хвостом. Шикарный такой рисунок, вы его складываете и раскрываете, складываете и раскрываете. И самочка млеет и естественно выбирает вас, так как у вас самый яркий и большой хвост. Как сделать этот выбор — ей диктует генетическая память. Точно так же, как ее мама-павлиниха выбрала когда-то ее папу по хвосту. Не по мозгам, заметьте, а по хвосту, и поэтому для этой молодой павлинихи ваш хвост — это как любовная хвороба на ее чуткое девичье сердце. И заметьте, она и глазом не поведет, если появится павлин с мозгами, но с куцым хвостом. Она подсознательно выберет вас. Чтобы сохранить эту великую генетическую традицию; чтобы и дети ее точно так же в будущем выбирали свою судьбу по хвосту. Потому что она точно знает, что в жизни главное — хвост. Вам это никого не напоминает?

Капитолий Иванович перегнулся со своего места и наклонился близко-близко, чтобы пафосно и надменно посмотреть в глаза Бляхману. Но чуть не потерял равновесие и еле удержался, чтобы не полететь вверх тормашками. Шмуэль только успел заметить на Мышином носу крупный газетный заголовок «Олимпиада в Сочи — орган». Какой именно орган имелся в виду, уточнить было невозможно, так как край газеты обрывался.

— Капа, — особым голосом сказал Шмуэль, — Ну я же просил не напоминать о моих нравственных падениях, и ошибках моего юного сердца.

— Хорошо, — сказал Мышь, уже восстановив равновесие, но постоянно хмыкая и гыкая в тщетных попытках подавить злорадный хохот над Бляхманом. Отщипнув с грядки какую-то приятную на вид травинку и пожевав ее, он продолжил.

— И теперь представьте меня: умного и хитрого хищника. Волка, льва или тигра.

— Скорее, пингвина, — пробурчал все еще оскорбленный Бляхман.

— Что? Ну так вот, меня выберет умная самка. Почему? Потому что ее мама выбирала умного папу, — Капитолий Иванович ткнул жеваной травинкой в воздух как рапирой, обозначая как точно и целеустремленно мама сделала свой выбор, —  Умный папа остался в живых один из остальных краснокнижных, его Дом два охотники не уничтожили. Вот она бредет себе, эта самочка, по джунглям. Все пьяные В джунглях засуха, никого нет. А тут я, что-то ем рогатое под баобабом и говорю ей, присоединяйся, дорогая, тут хватит на нас обоих! Ну как такому откажешь? Вот и выбирает она меня, умного и успешного. И дети наши будут выбирать так же на генном уровне.

— Так что все это значит, Капа? Значит, мы с вами ничего в джунглях под баобабом не поедим?

— Конечно поедим. Думаю, скоро самочки будут освобождаться. Как говорится, умнеть и выбирать себе львов, — с этими словами Капитолий согнул руку в локте и потрогал musculus biceps brachii, который в народе называется бицепсом.

— Вы так интересно рассказываете про животных, Капитолий. Я, правда, ничего не понял. Что вы мне расскажете в следующий раз?

— В следующий раз… — Капитолий еще раз шумно зевнул и задумался, — Думаю, мы с вами подробно остановимся на причинах крика самок шимпанзе во время копуляции с высокоранговыми самцами.

Сказав это, Капитолий Иванович почесался, а затем, разморенный сахалинским солнцем погрузился в сон. Ему сразу начали сниться джунгли и кричащие самки. Капитолий во сне слегка подвывал и снова чесался.

А Шмуэль Бляхман старался сосредоточиться и перебирал в голове знакомые слова на букву «к». Только никак не мог среди них найти слово «копуляция».

Читайте также:

Бляхман и Мышь. Фобии.

Бляхман и Мышь. A man’s world. Бляхман и Мышь. Одинокий баклажан. Бляхман и Мышь. За вареньем. Бляхман и Мышь. Мальки. Бляхман и Мышь. На площади Славы. Бляхман и Мышь. Южно-Сахалинск. Бляхман и Мышь. Осенняя зима. Бляхман и Мышь. Первоклашка много лет назад. Бляхман и Мышь. Вверх по Хабаровской. Бляхман и Мышь. Во Взморье за хэндмейдом. Бляхман и Мышь. Удовольствие неподалеку. Нетерпеливый Мышь Бляхман и Мышь. На «Горный воздух» Бляхман и Мышь. День защиты детей.