Монерон, фото редкой экспедиции …

Айны использовали Монерон для охоты …

Сахалинское детство времен СССР.

Сегодня вспоминаем чем занимались са…

Мединститут на Сахалине.

26 сентября 1945 года советский воен…

15 Корейских закусок, которые мы…

Для сахалинца корейская кухня это не…

Почему на Сахалине лес "под греб…

Прилежные сахалинские школьники врем…

Четыре жизни почтамта Южно-Сахал…

Для большинства сахалинцев нынешнее …

Сидим дома. Советы бывалого

Сегодня советы от человека просидевш…

По сахалинским магазинам в XX ве…

Сегодня фото магазинов и предприятий…

Собаки породы Карафуто Кен - про…

Редакция Региона65.ком в подготовке …

Меха для дам Карафуто-Чо.

Почти сто лет назад началась история…

«
»

Бляхман и Мышь. Анива.

Для тысяч анивчан это заурядная дорога на работу. Но для наших героев это было целым приключением. А уже почти по-зимнему холодное утро делало путешествие на побережье Анивского залива и вовсе каким-то особенным.

Редко кто может похвастать работой, которая приносит удовольствие. Поэтому Шмулик Бляхман и Капитолий Иванович Мышь считали себя необычайными везунчиками. Они имели работу, которая приносила деньги и одновременно не требовала много времени. Оба они — мужчины средних лет, иногда еще ловили на себе взгляды дам, многозначительно лузгающих семечки. И это давало им творческие силы, несмотря на двусмысленность взглядов. Стороннему человеку могло показаться, что женские взгляды были полны сожаления и разочарования. Но Бляхман и Мышь читали в них только восхищение.  Бляхман  полагал, что восхитителен кучерявым волосом, а Мышь считал, что так и должно быть. Без всяческих объяснений.

Автомобили покрыты жестким и колючим утренним инеем, зевающие водители… Зимой город просыпается нехотя, медленно вылезая из-под одеяла и шаркая тапками к кухне.

— Поедем через Федоровку? – спросил Капитолий.

Бляхман, вцепившись в руль, в ответ только кивнул. Он не отрывал глаз с коварного белесого инея перед автомобилем. Поздней осенью эти инеевые дорожки легко могли оказаться и ледяной горкой под колесами машины. Наконец городские перекрестки остались позади и колеса зашуршали мимо Федоровки, где в 80-е годы, во времена опального реформатора, губернатора Федорова была крупнейшая вещевая барахолка.

— Вы имели тут опыт? – кивая и кося глазами в сторону Федоровки, поинтересовался Бляхман у соседа.

Безусловно, тот имел опыт. Но Капитолию Ивановичу было стыдно признаться в своем космическом успехе, когда он выгодно продал ботинки и не менее выгодно купил сапоги за один световой день.

— Я что, похож на торговца? Нет! – надменно ответил Мышь, поправив модный шарфик.

Шмуэль Бляхман был в хорошем настроении и стал вспоминать Капитолию Ивановичу случай с торговцем арбузами. Тогда гость острова готов был дать и денег, и еще арбуз сверху, лишь бы Мышь прекратил свой беспощадный и бессмысленный баттл из-за 4 рублей.

Слева от дороги на землях бывшего плодово-ягодного хозяйства буйно рос бурьян. Кое-где торчали желтые сигнальные знаки, обозначая, что рядом находится газ. В общем, было множество признаков, что очень скоро этот участок начнет застраиваться. В памяти Шмуэля еще была вкусная «черноплодка» — щедрые кусты черноплодной рябины произрастали на этом месте лет тридцать назад. Он приезжал на велосипеде, чтобы собирать ягоду, приезжал вместе с родственниками. Воспоминания прервались шумящим шипением самолета, заходящего на посадку в Южно-Сахалинский аэропорт.

— Тоже хотел бы улететь… Да только судьба еще не закончила меня учить, — глядя в запотевшее окно сказал Капитолий Иванович, — Наберусь еще мозгов, вот тогда и улечу, — продолжал бурчать он. В такие моменты Бляхман понимал, что не надо мешать процессу обдумывания Капитолием Ивановичем вечных истин. Он и сам с удовольствием подолгу мог предаваться обдумыванию различных жизненных вопросов. Сжимая слонов до размеров м-м… До очень маленьких размеров, а потом жонглируя ими; иногда перевирая факты, коих знал превеликое множество.  У Бляхмана была даже собственная теория, что плохое настроение Капитолия Ивановича — это следствие его исключительно разнообразных знаний. О назначении которых в большинстве случаев он не хотел задумываться, видимо боясь подхватить эту вербальную «печальку».

Мимо полей зоны рискованного земледелия путешественники вкатились в населенный пункт Троицкое.  Давно, еще во времена недельных студенческих дней рождения, которые устраивались в гостеприимных квартирах этого населенного пункта, Шмуэль почерпнул о нем примечательный факт. Оказывается, во времена японского засилья этих земель, предприимчивые и практичные азиаты посадили специальную траву, запах которой избавлял жителей  от полщих комаров – несметных обитателей окрестных болот.  Такие неожиданные  «научные» факты о фауне и ее спутнице флоре, то и дело теребили отзывчивое и беспокойное сердце Шмуэля Бляхмана. Никто из почти четырех тысяч жителей села Троицкое не вышел встречать ранних путешественников. Поэтому, прикупив в магазине у дороги чрезвычайно вредных для их пингвиньих фигур сладостей, они продолжить путь.

Старейшее в этих местах садоводческое общество «Ягодка» удачно скрадывало очертания экипажа дорожной службы, который чутко стоял на охране скоростного режима на выезде из Троицкого.

— Какой незавидный, просто каторжный труд! — прожевал Капитолий Иванович, поедая булочку, — Но, безусловно, нужный!

— Очень нужный, — набирая скорость, подтвердил Шмулик. В этот момент каждый из них подумал о своем везении и любимой работе, но они не признались друг другу в этом. Встречный поток машин стал очень плотным и то и дело напоминал о буднем дне.

— Как они все помещаются  в Южный? Где взять столько сил, чтоб просыпаться в шесть утра, а потом час ехать на машине до работы за 40 верст? – звуковые волны вопросов Капитолия Ивановича бились в автомобильный навигатор и опасно отражались прямо в Бляхмана. Дабы не подхватить эту очередную философскую «печальку» Шмуэль предложил остановиться на развилке около заброшенного поста дорожной службы.

— Вот так же и в жизни, — глубоко вздохнув, произнес Мышь в тишине. Бляхман настороженно огляделся по сторонам, выискивая причину, побудившую Капитолия Ивановича на такую томную фразу.  Но стеклянный  взгляд Мыши был устремлен к развилке. Он вспоминал далекий город своей молодости, где когда-то один человек ушел на фуникулер, который унес его наверх, а другой человек сел в трамвай и уехал в другую сторону. И там в воздухе было просто «Пока!..»

— Капитолий Иванович, отведайте булочку! Сказочно сочная! — сказал Бляхман, водя перед Мышиным носом ароматной булочкой. Капитолий вернулся к жизни. Вместе с ним на планету Земля вернулся и его аппетит. Когда булочки были уничтожены, решено было двигаться дальше, дорогой через Лютогу, мимо бывшего пионерлагеря «Сахалинский Артек».

— Знаете, Капитолий, когда я был пионером в «Сахалинском Артеке», то вся июльская смена проходила в опасениях, что этот естественный водоем, река Лютога, вот-вот зацветет! – рассказал Шмуэль, — Я боялся, что не смогу накупаться в ней на год вперед, поэтому даже послеобеденный сон был израсходован на тайные купания в этой быстрой реке. Целый ряд неведомых прелестей пионерлагерной жизни просто остался в стороне. Девочки соседних отрядов, футбол и даже клубника на соседних с лагерем дачах – все эти приключения просто жалко пылились в дальних углах моего внимания. Но смена закончилась вовремя, и мое юное пионерское тело не успело обзавестись жабрами.

— А у меня, дорогой друг, только городские воспоминания, — Капитолий перенесся из мира унылого бурчания средних лет в светлую пору юношеских увлечений, — Все летние месяцы я проводил во дворе. Большой зеленый палисадник перед нашим пятиэтажным домом мы называли «Полем чудес», так как там, в траве, можно было найти все что душе угодно, от неведомых миру бутылочных крышек с неизвестными надписями на языке вероятного противника, и до, пардон, использованных презервативов. Мы с мальчишками, в основном, воевали. Причем сегодня нам служили пулеметами те же лыжные палки, которые вчера были шпагами. А девочки играли в прыгалки или в резиночки… Как же это… — Капитолий на несколько секунд задумался, а потом неожиданно громко протрубил, дребезжа голосом по всему салону автомобиля:

А дюба-дюба-дюба-дюба,
А шарли-буба-буба-буба-буба, а-а-а-а-а-а!
А дони-ме! А шарли-бэ!
А-ми! Замри!
Эни-бэни, рики-таки,
Турба-урба-сентебряки,
Энц-бэнц-турбабэнц,
Бац!

— Шмуэль, а что для вас детство? Вы выросли? — вкрадчивый голос довольного своими воспоминаниями Капитолия Ивановича навевал угрозу беседы длинною примерно с удава. Поэтому Шмуэль решил благоразумно отмолчаться.

— Давайте остановимся, посмотрим на течение реки, — предложил Мышь, и сразу распахнул дверь, как только машина остановилась. На берегу они стояли молча. Вдруг Капитолий Иванович спросил:

— Вы часто думаете о жизни?

Этот смешной пингвиночеловек в модном шарфике явно требовал зрителя. Бляхман считал, что в такие моменты он выглядит особенно трогательно: взгляд устремлен вдаль, ласты, то есть, руки плотно прижаты…

— У каждого ведь жизнь состоит из собственных воспоминаний, ярких моментов, любви, ненависти. Насколько наполнен ваш сосуд событий, Бляхман?

Пингвин видимо был не в духе и требовал разделить его некомфортное настроение.

— Почти полон, Капитолий Иванович, почти полон. Поедем к морю! – эффектно произнес Шмуэль.  И с гордостью преуспевших в ратных подвигах полководцев Пингвиноподобный и Бляхман тронулись в сторону побережья.

Аллея из деревьев тоже навеяла воспоминания из детства. Лет 25 назад где-то в этих местах по осени из автобусов выгружали школьников для прививания аллергии на физический труд. Сентябрь у школьников Сахалина в застойные брежневские годы всегда был продолжением каникул. «Картошка», «сельхозработы» — идейно они выращивали в пионерах и комсомольцах достойную смену, а на деле – стойкое неприятие физического труда в поле. А также служили прекрасной мотивацией к получению высшего образования. Школьник Мышь имел аллергию на физический труд, но не мог не замечать, что овладевает разными полезными навыками в сезон сельхозработ. Тут можно разглядеть в неформальной обстановке подросших одноклассниц, а еще закрепить навыки метания овощных культур, ну и как-то побыть в коллективе. Некрасивые молчаливые одноклассницы тут работали вовсе не быстрее других, зато красивые – не давали работать энергичным мальчикам. В целом логики тут не было никакой. Зато была общая цель и, к сожалению, слабый результат.

Белая табличка «Анива». Туман над городком на берегу бухты Лососей,  неспешная жизнь,  река через весь городок. Маленькое сердечко большого района. Приветливые люди. Но путь наших героев лежит еще дальше, на Таранай. Это и река и одноименный населенный пункт. Автомобиль выбрался на длиннющий пляж.

— Вы мажетесь кремом  для загара? Помогает? — обозревая покрытый инеем пейзаж, спросил Капитолий Иванович. Смуглая кожа Бляхмана не давала покоя бледнощекому дрябловатому Капитолию Ивановичу. «На улице минус три, а у него зависть к загару на уме», подумал Бляхман.  Но ответил так, чтобы угодить:

— Нет, никак не могу подобрать.

— Вот и я тоже!, — оживленно ответил Мышь.

«Вот оно — искусство дружить!» и Шмуэль мысленно пожал себе руку.

Дымка над водой и полный штиль на море. Иногда так мало нужно, чтобы без лишних движений посмотреть на это. Хотя бы он-лайн. Хотя бы минуту. Как бы далеко ты ни был.

— Мы здесь оставим след, Капитолий Иванович?

Комментарии

  1. Рыбачок001 Ответить

    А почему не написано что Онива в дымке по утрам напоминает мультик про ежа в тумане? что антабусы бредут до ларьков за апохмелом? Что за толлерантность детская у авторов?

  2. Сахариныч Ответить

    Как точно. Вчера был в Аниве. Дымка и всеобщее состояние «не свежее». Оцениваю на 5+

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно добавить картинку JPG

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Поддержи же