У калитки друзья попрощались с гостеприимными хозяевами дачи, пообещав вновь встретится по сигналу первой же зеленой ракеты. Изначально незадавшийся летний денек превратился в красивый июньский вечер с постановочным закатом.

— Капа, вы давно дружите с этими людьми? — спросил Бляхман.

— Ну… Лет так, наверное, двадцать. Я помню на этой даче еще их родителей. Приятная семья. А вот мы с вами, Шмулик, как бобыли. Ни детей, ни теплоты женской, ни глаз умных хотя бы рядом.

— Да где ж вам взять умный взгляд да еще и с женской теплотой? Многовато хотите сразу. Либо по-отдельности, либо дети, либо тепло, либо ум, — посоветовал слегка выпивший Бляхман.

Дача друзей Капитолия Ивановича находилась в обществе «Шахтер». Шахтеров там давно уже не было, в лучшем случае там были потомки тех шахтеров, ради которых и было когда-то создано это дачное общество.

Друзья решили идти пешком, благо погоды позволяли и способствовали прогулке.

— А я в этом районе давно не был, – вертел головой Шмуэль, — Посмотрите, сколько нового тут отстроили. Здания, «канатка» новая. На старой канатной дороге, когда она однажды зависла, мой будущий папаша спрыгнул вниз и пытался спасать пищащую особу — мою будущую маму. Наверное, эта катострофа была решающей в процессе ухаживания. И вот он — я, собственной персоной, — Шмулик раскинул руки в стороны ладошками вверх и водил из стороны в сторону глазами в поиске софитов и благодарной публики.

— Интересно, чему мы оказались обязаны ошибке инженеров канатной дороги, — хмыкнул Капитолий в сторону. Капитолий Иванович Мышь имел абсолютно точную и абсолютно верную историю своего рождения, подтвержденную фактами, датами и признаниями его родителей. Нет, они не занимались ерундой, не катались праздно на канатных дорогах. Они были серьезными служащими. Вследствие этого у них родился серьезный ребенок, Капитолий Мышь, человек странного имени и смешной фамилии. Отец Капитолия, Иван Мышь, помня всевозможные обиды детства, связанные с именем (взять только одно «ванькамышь»!), решил сына назвать со всей серьезностью. Дабы важное имя перетягивало простоту его фамилии и общая конструкция не наносила травм ни в детстве, ни в отрочестве.

— Улица Тихоокеанская! — прервал мысли Капитолия своим объявлением Бляхман, — Капа, я тут жил. Недолгое время, сразу после рождения, — добавил он, — Тетка у меня тут жила, Танька. Сейчас переехала куда-то, где тепло. Вот она человек была прогрессивный. И в каком-то вычислительном центре в то время работала, и по «Спутнику» в соцстраны ездила, и джинсы были у нее «моднявая всегда». Только замуж так она и не вышла. Говорила, что не было подходящих. И магнитофон SANYO был у нее, а мужа не было. Зато, когда я совсем крошечный был, она говорила, что она — Шушера из сказки про Буратино. И что я ее должен бояться и поэтому не должен заходить в ее комнату. Потом, когда я уже старшеклассником приходил к ней в гости, она потрясала сложенным в трубочку экземпляра «Коммерсанта» и полушепотом заговорщески сообщала: «Вот ты только почитай, ЧТО они пишут! Скоро всему этому конец!» Далее сыпалась череда фактов и цифр, а потом она затухала и спрашивала, как у меня дела в школе. Не дожидаясь ответа начинала рассказывать свежий «московский» (откуда еще свежему появиться) анекдот. А потом мы снова прощались на неопределенный срок. На довольно долгое время она вдруг пропала. Как потом оказалось, в какой-то передовой газете написали, что Израиль всех ждет. Она было решила, что раз всех — то и ее тоже. Но вернулась с подорванной верой в людей. И пробовала заняться тут небольшим бизнесом, но не заладилось. И вот она продала квартиру и уехала. Имеет небольшой бизнес по продаже газет, — то есть, всегда свежие и бесплатно. Наверное, нашла наконец себя? И вы знаете, Капа, я думаю: сколько же маятников вокруг нас? И каждый из них пытается нам навязать свою амплитуду. А мы все читаем, мы в курсе, мы рефлексируем. Но потом перегораем и затухаем, так и не обнаружив в памяти хотя бы одного Поступка в пролетевшей жизни.

Мышь удивленно посмотрел на протрезвевшего от собственного рассказа Бляхмана.
— Вам иногда надо принимать немного алкоголя, дружище, — проговорил Капитолий Иванович, — В вашем случае алкоголь открывает в головном мозге некие новые магистрали.

Они дошли до развилки, от которой каждому до дома оставалось примерно одинаковое расстояние, и на этом месте попрощались. Каждый спешил домой по определенной причине. Капитолий Иванович Мышь, например, хотел поглубже уйти в себя, чтобы покопаться в памяти и набрать как минимум дюжину Поступков. Да сразу записать их в отдельный блокнот, чтобы не забыть в ответственный момент. А Шмуэль спешил в туалет.

Читайте также:

Бляхман и Мышь. Фобии.

Бляхман и Мышь. На площади Славы. Бляхман и Мышь. На «Горный воздух» Бляхман и Мышь. Мальки. Бляхман и Мышь. Осенняя зима. Бляхман и Мышь. Первоклашка много лет назад. Бляхман и Мышь. За вареньем. Бляхман и Мышь. Удовольствие неподалеку. Бляхман и Мышь. День защиты детей. Бляхман и Мышь. Cheaptalk на даче. Бляхман и мышь. Рыба на спор. Бляхман и Мышь. A man’s world. Бляхман и Мышь. Вверх по Хабаровской. Бляхман и Мышь. Пляж мечты. Бляхман и Мышь. Одинокий баклажан.